Высоко функциональная депрессия

депрессия

По словам психолога Марты Дринчич, люди с высокофункциональной депрессией, также известной как маскированная депрессия, часто обращаются к врачу относительно поздно.

В моей жизни ничего не изменилось: ходил на работу, встречался с людьми, ничего не напутал. Только эта грусть и какое-то равнодушие были новыми. Я услышал от специалиста, что страдаю высокофункциональной депрессией . Опасна, как и любая депрессия, и больные часто не знают, что им нужна помощь. Это прямо как я, — говорит Агнешка.

Ни Агнешка, ни Каролина не позволяли себе долго думать о болезни. « Суть депрессии в том, что когда вы работаете, вы не знаете, насколько вы плохи. Только через три месяца я понял, насколько я плох. Не знаю, как я справлялась ежедневно, – признается Агнешка. И давала по-прежнему, в быту ничего не меняла: ходила на работу, готовила, встречалась с людьми. — Встань с постели, прими душ, вымой голову. С каждым днем ​​мне становилось все труднее. Все было, как прежде, но мне все равно было грустно и безразлично , — говорит Агнешка, которая вскоре тоже страдала бессонницей. –Я заметил, что что-то не так, но не хотел признаваться себе, что у меня проблема. После трех месяцев бессонницы я, наконец, решил обратиться за помощью. Мне быстро поставили диагноз высоко функциональная депрессия.

Высокофункциональная депрессия: я думал, что со всем справлюсь

По словам психолога Марты Дринчич, люди с высокофункциональной депрессией, также известной как маскированная депрессия, часто обращаются к врачу относительно поздно. – Больные часто недооценивают симптомы депрессии и решают обратиться к специалисту, когда уже совсем плохо. Многие люди по разным причинам не наблюдают за собой, не реагируют на свои потребности на постоянной основе, я замечаю большое затруднение в области эмоций в своей профессиональной деятельности. Наше общество не в полной мере способно справиться с ними. Мы часто скрываем эти сложные эмоции, подавляем их, — говорит Дринчич и добавляет:Депрессия опасна. Это заболевание, которое следует лечить, предпочтительно двумя способами: как психиатрическим, так и психотерапевтическим. Психиатр решает, следует ли использовать лекарства, а терапия помогает, среди прочего, внести устойчивые изменения в работу с трудными эмоциями.

Агнешка тоже слышала, что в ее случае целесообразно начать с фармакологии. «Психиатр сказал, что в моем состоянии одной терапии будет недостаточно. И хотя поначалу я не хотела принимать лекарства, в конце концов доверилась специалисту, — вспоминает она и лечится уже больше года. По ее словам, с диагнозом, как только она к нему привыкла, пришло чувство облегчения. –Предыдущие месяцы были потрачены на отрицание, на то, что я во всем разобрался. Я всегда была сильной, независимой и со всем справилась сама. Таким меня видели другие, и таким я видел себя. Иногда читаешь о клинической депрессии, о людях, которые не встают в туалет, не моются. Я не дошел до этого момента, но могу себе это представить, потому что был очень близок. Мне помог диагноз — кто-то со стороны сказал мне, что я болен и что мне нужна помощь — и лечение. Теперь намного лучше. Я также знаю, что я не одинока в этом, — говорит она . Он признает, что, как и в случае с депрессией, у него бывают хорошие и плохие дни. Однако он также осознает болезнь, а это крайне важно в выздоровлении.

Депрессия вредит разуму и телу

Но выздоровление — это процесс, процесс, который у Каролины занимает много лет. « Я не понимал, почему другие люди улыбались без усилий, и мне было очень трудно. Я хотела вести светскую жизнь, но за это платили большими усилиями, — говорит она. Первые симптомы депрессии появились у нее очень рано, вскоре после того, как она пошла в среднюю школу. Она знала, что это значит: ее родители развелись, и, несмотря на юный возраст, она уже успела пережить немало сложных ситуаций. « Я не хотел анализировать свое состояние, думать об этом. О работе с психологом не могло быть и речи .. Я хотел быть как другие, вписаться в мир, но внутри чувствовал, что это для меня сложно, даже невозможно. Мое самочувствие продолжало ухудшаться. Школьный психолог сказала мне, что видит, что проблема гораздо глубже и что она вернется ко мне с удвоенной силой, говорит она.

Она была права, он вернулся, хоть и немного позже. Каролина, всегда хорошо учавшаяся, после окончания средней школы поступила в колледж. Первый семестр польского факультета она сдала с отличием. До мая она должна была написать 12-страничную статью. –Это полностью ошеломило меня. Я решил, что мне это не по силам, и бросил колледж. Это был момент, когда начался скользкий путь. Целый день я лежал в постели и смотрел в потолок. Друзья мотивировали меня устроиться на работу, но потом пришла пандемия и к депрессии пришла анорексия. Мне было трудно, очень. Наконец я понял, что хочу помочь себе. Я начал терапию, работал над расстройствами пищевого поведения и депрессией и переехал из дома. Я набралась сил, нашла работу, все шло к лучшему, хотя и не идеально, я каждый день боролась с собой, с чувством беспомощности, ненависти. Я чувствовал себя одиноким и непонятым. Мои близкие не заметили, что у меня осталась проблема, — вспоминает он .

Когда в 2021 году умерла ее лучшая подруга, Каролина полностью потеряла сознание. Через несколько месяцев она пыталась покончить жизнь самоубийством. « Теперь я знаю, что не хотел умирать, что я звал на помощь. В любом случае, я попросила об этом в последнюю минуту», — говорит она. – В то время я все время находилась на терапии, но тоска, ощущение нехватки, пустоты способствовали тому, что у меня не было никакой надежды на лучшее , – объясняет она. Искала другого специалиста. – Полтора года работаю с новым терапевтом, ходил к психиатру, принимаю лекарства от депрессии , и они позволяют мне нормально функционировать. У меня есть работа, я снимаю квартиру, я строю отношения. Встать с постели для меня по-прежнему проблема. Я просыпаюсь, думая, смогу ли я пережить еще один день. Но я встаю и живу. День за днем.